Театральные сказки

Нежные, лёгкие и волшебные сказки от знаменитой балерины, народной артистки России Илзе Лиепы. Хотелось ли тебе когда-нибудь заглянуть хотя бы одним глазком в невероятный мир балета? Всё здесь – от пуант до ярких софитов – оживает, стоит лишь приоткрыть тяжёлый бархатный занавес.

Эту книгу написала Илзе Лиепа —
знаменитая российская балерина, народная артистка
России, лауреат самых престижных театральных премий...
Но, самое главное, Илзе —
удивительно солнечный и щедрый человек,
бесконечно влюблённый в свою профессию.
С самого раннего детства Илзе и её брат Андрис
занимались в балетной школе,
участвовали в спектаклях Большого театра,
общались со знаменитыми на весь мир музыкантами,
артистами, режиссёрами...
Они выросли в Большом театре, и для них —
это дом, наполненный сказочными историями,
мир, в котором чудеса оживают
и становятся неотъемлемой частью жизни ребёнка.
Сегодня Илзе помогает детям,
увлечённым танцевальным творчеством,
осуществить свою мечту.
Благотворительный фонд Илзе Лиепы
проводит ежегодный Национальный Конкурс
детского и юношеского танца «Весна священная»
среди танцевальных коллективов со всей страны.
Это уникальная возможность для одарённой молодёжи
включиться в единое творческое пространство
с ведущими мастерами театрального искусства,
выйти на главную сцену страны,
получить бесценный опыт работы
с лучшими режиссёрами и хореографами.

Туфельки

Жили-были балетные туфельки. Там, откуда они родом, днём всегда было шумно, стучали молотки, пахло клеем, а стёкла запотевали так сильно, что трудно было различить за окнами угол соседнего дома и большие деревья, растущие во дворе. Это была мастерская театральной обуви. К вечеру обувщики и обувщицы, утомлённые долгими рабочими часами, поднимались с низеньких стульчиков, потирая спины, вешали на крючки большие кожаные фартуки и неспешно расходились. Мастерская
пустела. Тусклая лампочка, оставленная мастерами, освещала высокие шкафы с открытыми полками, сплошь занятыми аккуратно разложенными деревянными формами. По этим формам шились балетные туфли. Рядом с формами стояли ящики с мелкими гвоздями, молотками и множеством диковинных инструментов. Ровно в десять часов раздались знакомые шаги сторожа. Как всегда, он медленно поднялся по боковой лестнице, прошёл по коридору, заглянул во все комнаты, выключил дежурный свет, и мастерская погрузилась в темноту. Когда шаги на лестнице затихли, некоторое время стояла тишина. Но вот на полу появилась голубая дорожка лунного света, в окно заглянула подружка Луна и ласково спросила:
— Как дела, молоточки? Как дела и что у вас новенького? 
Что тут началось! Молоточки застучали, гвозди зазвенели, обувные колодки заёрзали, перекатываясь с боку на бок, и все наперебой начали делиться новостью: сегодня главный мастер закончил новую пару балетных туфель! И всё бы ничего — ну, туфли как туфли. Конечно, они красивые: из нежно-розового атласа, с кожаной пахучей стелькой и матовой каймой.
Но какими оказались задирами! Ни с кем не хотят дружить, только любуются собой! Утверждают, что их ждёт блестящая жизнь, успех, аплодисменты, цветы, и всё выше и выше задирают свои жёсткие круглые носы!
— Ах, ах! — закачала своим круглым ликом Луна. — Как обидно, что такие красивые туфельки оказались такими невоспитанными! Что-то с вами будет!
— Что-что! — дерзко передразнили туфли. — Вот завтра нас отсюда заберут, из этой грязи, из этой ужасной грубой обстановки, и тогда вы узнаете, какие мы важные особы! Мы — Пуанты! Вот так-то! С этими словами новые туфли отвернулись к стене и больше не разговаривали. Луна ещё раз показалась в дальнем окне и скрылась, забрав с собой голубую дорожку света. Мастерская погрузилась в тишину, все постепенно успокоились и уснули. Наутро из магазина приехал посыльный. В его большой кожаный мешок мастера сложили готовую обувь — и пуанты тоже. Посыльный закинул мешок за спину и, перешагивая через ступеньку, заспешил обратно в магазин, где его уже ждали. В кожаном мешке туфли подпрыгивали, но мирились с этим неудобством. Только пуанты, завёрнутые в папиросную бумагу, охали и недовольно фыркали. В магазине все обувные новинки выставили на полки, а пуанты сразу положили на прилавок, потому что за ними уже пришла красивая хрупкая девушка. Это была балерина. 
«Вот так! — думали пуанты. — Мы такие необыкновенные и такие необходимые, что и минуты нас не заставляют ждать. А вы… — и они покосились в сторону другой танцевальной обуви, — сидите тут. А нам некогда, нас ждёт сцена! С нашей хозяйкой мы увидим мир, а мир узнает нас. Мы будем много путешествовать. Какая у нас впереди необыкновенная жизнь!»
И действительно, необыкновенная жизнь началась. Правда, весь день до самого вечера им пришлось провести в сумке балерины. Там было темно и довольно тесно, но зато это не какой-нибудь там мешок посыльного! Под вечер руки хозяйки выложили туфли на ровную поверхность гримировального столика и направили на них яркий свет. Тут же появились иголка, нитки, ножницы и розовые ленты.
— Ой! — вскричали туфли, когда иголка первый раз вошла в розовый бок одной. — Помогите! Спасите! — продолжали они кричать, но никто их не слышал. Руки привычно орудовали над туфлями, словно опытный хирург над пациентом. Вскоре к каждой туфельке были пришиты по две атласные ленточки. Это было красиво. Но только туфли успели перевести дух, как началась новая пытка. Руки безжалостно разминали стельку, стучали молотком по розовым бочкам и носикам. Ножки балерины то обувались в них, то снова выскальзывали. Бедные туфли не знали, что и думать! Казалось, мучениям не будет конца. Но вот они опять оказались в сумке, только уже в другой: лёгкой и до краёв чем-то заполненной. Хозяйка перебросила сумку через плечо, и туфли услышали необычное слово РЕПЕТИЦИЯ. Следующее, что увидели пуанты, когда их вынули из сумки, был дощатый пол балетного зала, а вокруг многомного пар туфель — таких же, как они! Этого они никак не ожидали. Им-то казалось, что таких — удивительно красивых, розовых, неповторимо элегантных — больше нет. Но вот они лежат на полу среди множества своих собратьев… О, как они страдали в ожидании своей судьбы! Зазвучала музыка, и началась репетиция. Хозяйка в нерешительности остановилась, разглядывая большую многоликую компанию пуантов. Она брала то одну, то другую
пару. Наконец решение было принято. Наши новенькие туфельки уже обувают ножки, руки привычно завязывают тесёмки: спереди крестом и бантиком сбоку.
— Ура! — кричат туфельки. — Конечно, мы лучше, мы удобнее, мы красивее всех! Но радость была недолгой. Музыка играла всё быстрее и быстрее. Ножки балерины, обутые в новые туфли, выделывали немыслимые штуки. Они скользили по полу, подпрыгивали, вращались по всему залу без устали, много раз вскакивали на носки и лёгким бисером рассыпались в диковинных движениях.
— Ой! Ай! Ах! — только и успевали выдыхать
туфельки. Но хозяйка их не слушала и продолжала скользить, вертеться и подпрыгивать. Наконец музыка смолкла. Ножки ещё немного потоптались на середине зала, ещё разок-другой поднялись на носочки и успокоились. Розовые атласные ленты распустились. Все устали. Устали ножки, устали туфельки. Даже те, которые не прыгали, а лишь наблюдали за репетицией, лёжа на полу, тоже устали. Хозяйка снова собрала всю семью балетных туфель в сумку и вышла из зала. В знакомой тесноте сумки наши пуанты чувствовали себя настоящими героями. Они пытались протиснуться наверх, им не хватало воздуха. К тому же им не хотелось смешиваться с остальными. 
«Вот, — думали они, — теперь все видят, какие мы незаменимые. И наверное, завтра мы уже будем на сцене!» 

Балерина зашла в свою комнату, устало опустилась в кресло, раскрыла сумку с туфлями и стала их перебирать. У одних она проверяла, насколько упруга стелька, другие оглаживала и внимательно осматривала. Когда в её
руках оказались знакомые нам пуанты, она положила их на колени и задумалась, откинувшись на спинку кресла. Наши туфли раздулись от важности и так высоко задрали свои носы, что им стало видно своё отражение в зеркале напротив. Что же они увидели? О ужас! Розовый атлас на бочках посерел и потёрся, да и сами бочки были какими-то помятыми. Внизу, рядом со стелькой, ткань и вовсе была почти чёрной от грязи, а на левом носочке зияла дырка! Балерина вздрогнула, выйдя из задумчивости, взяла в руки изношенные за репетицию туфли и… бросила в мусорную корзину. А потом быстро собралась и ушла.
— Что это? Как? Где мы?! — недоумённо озирались по сторонам туфельки. — Неужели это всё?! А как же сцена, успех? Неужели наша жизнь оказалась короче жизни мотылька, который живёт всего несколько часов?!
И туфельки горько заплакали. Они плакали, и их мятые бочки становились ещё более неприглядными от сырости. Но они не обращали на это внимания. Они оплакивали свою короткую жизнь. Им было жалко, что из-за напускной важности и недоступности они не успели завести друзей. А теперь им даже не с кем поговорить о своей беде. Но вот раздался шорох. Туфельки посмотрели на край мусорной корзины и увидели паучка. Он уже давно прислушивался к рыданиям и вздохам и забрался посмотреть, кто это так безутешен. Туфельки очень обрадовались паучку и рассказали ему о своей беде. Рассказали, как им стыдно, что они были такими заносчивыми, и как им одиноко и грустно сейчас лежать в мусорной корзине, и как хочется хоть одним глазком увидеть сцену… Но теперь этому не бывать. Паучок внимательно слушал жалобы туфелек, вздыхал, но чем он мог помочь? Наконец он спустился внутрь корзины, вытащил откуда-то снизу золотой шуршащий фантик от конфеты и прикрыл им дырку на левой туфельке. Это всё, что он мог сделать. У него было доброе сердце. Так прошла ночь. К утру туфельки затихли и смирились с тем, что скоро они станут мусором. Начался новый день. Приходили и уходили какие-то незнакомые люди. Никто не обращал на них внимания, и они по-прежнему продолжали лежать в корзине. Вернулась балерина. Она была взволнована. А вокруг была суета, разговоры. Туфельки прислушивались — ведь это была жизнь! Вот вошёл парикмахер, размахивая раскалёнными щипцами, и стал превращать волосы балерины в локоны. Вот вошёл костюмер и стал наряжать бывшую хозяйку в удивительное платье, которое стояло, как блинчик и было усыпано бриллиантами. Туфельки из последних сил высунулись из корзины, чтобы увидеть это неземное существо — Фею, в которую превратилась балерина. И тут кто-то постучал в дверь гримёрной.
— Войдите, — сказала балерина.
На пороге стояла девочка лет десяти, с волосами, собранными в пучок, и с волнением что-то говорила.
— Я не могу подписать тебе программку, — сказала Фея. — Мне пора на сцену. Что? Подарить на память туфли с репетиции? Ну что ж…
Она оглянулась, словно что-то вспоминая, подошла к мусорной корзине, вынула оттуда изношенную пару пуантов и отдала девочке. 
Маленькая балерина с восторгом прижала туфли к груди и скрылась. Она уже бежала, летела туда, где множество огней, где волшебно звучит музыка, где сейчас появится она — Фея с чудными локонами, в необыкновенном платье-пачке, в розовых пуантах… И начнётся Чудо. Маленькая балерина притаилась за кулисами, нежно держа в руках заветные туфельки, и они всё-всё смогли Туфельки увидеть! Они слышали чудные звуки, видели сказочную яркость огней и множество удивительных вещей. А центром всего этого чуда была она — балерина! Она так же плела удивительные кружева своими ножками, и какая-то счастливая пара пуантов сопровождала её. Это были другие пуанты, но наши туфельки уже ни о чём не жалели. Теперь они знали, что такое сцена, и ещё они научились радоваться за других. Им было хорошо и спокойно в ласковых руках маленькой балерины. Вечером, после спектакля, она принесёт их к себе домой, как величайшую драгоценность, высушит и прогладит шёлковые ленточки. Долго будет держать их в руках,
рассматривая и любуясь ими. А потом свяжет ленточки бантиком и повесит на гвоздик у кровати. Перед тем как погасить свет, она ещё раз коснётся их рукой и заснёт крепким, счастливым сном. А туфельки, обретя новую жизнь, будут свидетелями того, как девочка вырастет и превратится в балерину. Они уже стали мудрыми и поддержат её в трудный момент, напоминая, что время бежит быстро и надо спешить. Ведь и чудесные балетные туфельки, бывает, рождаются как мотыльки — всего лишь для одной репетиции. 

Отрывок из книги «Театральные сказки». Редакция «Вилли Винки»